Марк Андреевич Соболь пригласил меня в ресторан ЦДЛ (центрального дома литераторов):

-ПОРА ТЕБЯ ВЫВОДИТЬ В ЛЮДИ!

-Что мне надеть, я ни разу не была в ресторане? — спросила я.

-Себя, — расхохотался М.А., — для подобного заведения — САМЫЙ наряд!

 

И вот сидим мы за столиком в битком набитом, прокуренном, гудящем бесконечными разговорами зале, я с любопытством разглядываю посетителей ресторана, а Соболь вкратце рассказывает мне о каждом, на ком останавливается мой взгляд . Старый поэт потягивает коньяк, я — минералку. Неожиданно слышу от Марка:

-Не оборачивайся: сзади тебя за третьим столиком сидит наш Ромка с девочками из журнала «Юность».

Я замираю, почему-то почувствовав себя нашкодившей школьницей… А Соболь продолжает тем же повествовательным тоном:

-Не сорви ему публикацию в журнале.

И — закон жанра! — в этот момент к нам подходит, шумно здоровается, присаживается за наш столик

Андрей Сергеевич Некрасов (автор «Капитана Врунгеля»), громко восклицает:

-Марк, где ты отыскал эту прелесть? (указывая на меня)

«И тут Штирлиц понял , что явка провалена»!.. — Я смущённо что-то отвечаю еле слышно на назойливые расспросы МОРЯКА Некрасова, а он уже на весь зал своим громовым голосом:

-Так ты, девонька, из Черногорска? Бывал я в ваших местах!..

Дальнейшее предсказуемо: мой старший друг спешно ретируется в туалет, а мимо моего уха пролетает ромкин голос :

-Жду тебя через два часа возле памятника Маяковскому на площади.

Всё остальное время до назначенного срока я жила в ожидании взбучки от Ромки…

Не забывайте: я тогда была молоденькой…, растерявшейся в большом мире…,ещё не постигшей его законов! Да и была не в курсе, что в ромкином кармане уже лежали два билета на фильм «ПОД СТУК ТРАМВАЙНЫХ КОЛЁС»: перед рестораном он дозвонился моей бабуле и знал моё место нахождения…

А вот в планы Марка Андреевича встреча в этот день с нашим «ТАТАРСКИМ ЦЫГАНЁНКОМ» не входила, после ресторана Соболь повёл меня на пешую прогулку по Москве, я уточнила наш маршрут:

-Хочу на площадь Маяковского.

Но постеснялась признаться ПОЧЕМУ.

А уже возле памятника, увидев там ждущего меня Ромку,  М.А. крякнул:

-БУМС! И когда вы успели сговориться за моей спиной, чертенята?!

Ладно, — увидимся! Корми Ляльку киноискусством! — пожал ромкину руку, чмокнул меня в щёку и неторопливой походкой пошёл дальше, Марк любил ходить пешком…

-Спасибо, что не опоздала.

-вот и всё, что я услышала от Ромки в этот вечер.

 

Я — М.СОБОЛЮ:

…прости мне , Марк,

что долгими степными вечерами

слышу шаги лишь ВЕТРА у ворот!

В безумной ласке говорит с волками

мой искажённый одинокий рот…

 

А ОН признавался, что это его стихотворение и ОБО МНЕ:

* * *

То взрослою, то маленькой
— ах, розга и лоза,
Ассоль, чертовка, паинька,
цыганские глаза!

И вот — в мои-то годики!
— попал я в переплет:
как будто я молоденький —
ревнует, любит, врет.

Вошла в меня непрошено,
прохлопал, где и как.
Смеется: «Я хорошая!» —
и верю ей, дурак.

Неверная — не венчана,
подружка, не жена…
О, как она доверчиво
не вооружена!

Пробросишь слово резкое,
одернешь свысока —
и хлынет вдруг библейская
из глаз ее тоска.

Метнулась птаха за море,
а там пески сухи…
В местечке или таборе
зачахли женихи.

А впрочем, что ей прошлое
— минутою жива.
Смеется: «Я хорошая!» —
девчонке трын-трава

и пристани, и росстани,
а старость — далеко…
Как жить легко и просто ей!
Как жить ей нелегко!

 

На ветровом стекле дождинки в цвет стекла
Роман Солнцев

На ветровом стекле дождинки в цвет стекла,
как будто слабой тушью обрисованы прилежно.
Они шевелятся. И вот – одна стекла.
Другую повела. И увела небрежно.
Да, увела. И вот еще две-три слились,
лениво тронулись, организуясь просто.
Все так медлительно!
Лишь только ветра свист
мне говорит, что скорость девяносто.

1965
http://ruspoeti.ru/aut/solntsev/18082/