Моя Легенда о бабушке и дедушке,

папа, мама, бабушка и дедушка Чухманенко. Ещё счастливы, вместе...

Моя Легенда о бабушке и дедушке, которые не дожили до моего рождения.

Я пытаюсь представить сейчас папину маму, молодую цыганочку Зару, но слышу почему-то ласковый страстный голос молодого мужчины: «Зорюшка ты моя…»

Так похож на папин! Да это Александр Либердовский, мой второй дедушка! Только он мог переделать типичное цыганское имя в одно из самых ласковых любовных обращений! — Чистый, гордый, наивный паныч, свято поверивший в Зарю Коммунизма!

В итоге потерял всё — и Родину, и жизнь. На своём единственном допросе Александр улыбался, зля своим надменным профилем бесформенных людей в форме:

«Я ещё не очень хорошо владею русским языком, поэтому не совсем вас понимаю. Вам нужна в чём-то моя помощь? Пожалуйста, просите и, если это в моих скромных силах,… -«Гнида буржуйская!- в бешестве чекистский следователь кулаком, со всего размаха ударил по белоснежным зубам поляка,-отвечай мне прямо, без увёрток, -зачем припёрся в нашу страну?

Развращать советский народ?! Учить вседозволенности? И как не противно тебе, эдакому чистоплюю, спать с грязной площадной бабой — немытой цыганкой?» Мой молодой дед аккуратно вытащил из окровавленного рта чистым носовым платком выбитые зубы и прошепелявил, глядя в пол:»Разрешите умыться, ежели желаете услышать ответ.»

«Я желаю тебя слушать?! — чуть не подавился утробным хохотом лихой майор,- Выблевать я желаю прямо в твою омерзительную вражескую морду!- и снова ударил, — снова и снова, бил до тех пор, пока от красивого лица поляка не осталось и воспоминания.

Майор не заметил, как взметнулась рука Александра, только ощутил дикую раздирающую боль внутри организма, не удержался и исполнил своё страстное желание: выблевал. Дед вернулся домой утром. Седой. Не сказав ни слова ни жене, ни маленькому сыну, лёг в кровать, отвернулся к стене и умер.

Сколько часов просидела Зара, застыв на полу возле кровати — кто знает? Она не слышала плача своего Владека, не видела соседей , торопливо обворовывающих их жалкое жилище. Она даже не пела, хотя с детства привыкла выпевать любую боль:»Вот и кончилось наше земное странствие, красавчик, — думала она, — сейчас встану, соберу нас в последний путь.» Встать Зара не смогла: одиннадцать лет, парализованная , следила она за своим подрастающим сыном одними глазами.

Которые ей однажды закрыл своей рукой мой 13-тилетний папа. Я боюсь цифры «13». Не потому, что она многим не нравится.

*** Конкурс красоты в России ***

Платье из лоскутьев. Театральный свет.

Не смущают красные колготки.

Нет уродливых – и робких нет,

все – в кокотки! А я – в обормотки?..

Воздух предыханием согрет.

— Мужики, не надрывайте глотки:

кто одет – а кто совсем раздет!..-

Голые здесь царствуют… красотки.

Нарисую свой автопортрет:

Грудь, нога и что-нибудь в середке –